Ольга, королева русов - Страница 62

– Мне доложили, что Ярыша увезли в Псков, великий князь, – тихо сказал Кисан.

Игорь сразу замолчал и перестал бегать. Пожевал бледными губами.

– Воевода Ставко давно мертв.

– Да, но остались его люди. Они и прячут Ярыша. И будут прятать, пока он жив. Это ненадолго, великий князь.

– Почему?

Великий князь задал этот бессмысленный вопрос не потому, что не понял, что имеет в виду его советник, – он хотел получить подтверждение.

– Удар Ярыша в бою был последним. На большее у него уже не оставалось сил.

Игорь неожиданно захохотал. Трескучим прерывистым смехом.

– Наш бронзовый гигант хорошо его отделал, да?

– На нем нет живого места, – подтвердил Кисан.

Это окончательно успокоило великого князя. Он вновь уселся угощаться, спросил с набитым ртом:

– Кто же помог Ярышу добраться до Пскова?

Великая княгиня только успела подумать, есть ли возможность, зацепившись за этот вопрос князя Игоря, помочь Свенельду увести дружину из Киева, только мелькнула в голове мысль об этом, как Кисан неожиданно сказал:

– Дружинники Свенельда, великий князь. Они мешают нам навести в Киеве порядок, и хорошо бы отправить их куда-нибудь подальше. Место воеводы Свенельда – на южных рубежах, в этом его повинность перед тобой.

– Да, да, Берсень что-то говорил об этом, – припомнил Игорь. – Отправить на южные рубежи. Это правильно. Пусть держит кочевников в узде.

На этом, собственно, и закончилось тогда это напряженное свидание. Великий князь утихомирился, со вкусом ел, спрашивал, как Ольга себя чувствует, и даже подержал руку на ее животе, уверяя, что он слышит, как бьется сердце их дитяти.

– Береги себя, супруга моя, – сказал он на прощанье. – Ты носишь не просто мое дитя, ты носишь наследника Великого Киевского княжения.

И отбыл. А великая княгиня, переведя дух, подумала, что Кисан заслуживает не только жизни, но и кое-чего еще…

Глава тринадцатая

1

Когда-то, во времена расцвета Хазарского каганата, обширные степи, лежавшие на левобережье Днепра южнее Киева (Летопись именует их Диким Полем), и в самом деле были дикими. Хазары прочно удерживали волжские рубежи, и в степи эти просачивались лишь редкие, а потому и неопасные для Киевского княжества группы кочевников. Но из Великой Степи, лежавшей в южном Заволжье, пришли печенеги, которых хазары не смогли удержать. Они переправились через Волгу, нашли в низовьях Дона и Днепра огромные и никем не занятые степи и осели здесь, разводя тысячные табуны коней. Еды было много, враги – далеко, и печенеги, разбившись на несколько орд, прочно обосновались в этих местах.

Тогда на южных рубежах Киевского государства стало весьма неспокойно. Здесь практически не было укрепленных городков, здесь в основном селились землепашцы-славяне и скотоводы из подвластных Киеву мелких кочевых племен. Всадники в рогатых шапках появлялись в вечернем мареве или на утренней заре, жгли жалкие селения, убивали мужчин, а женщин и детей уводили в полон, чтобы через перекупщиков продать их на невольничьих рынках Крыма. С печенежскими ханами договаривались о вечном мире, но за дикие налеты печенежских удальцов никакой хан ответственности нести не мог.

Это в Киеве понимали, а потому и вменили в обязанность воеводе Свенельду всячески улаживать возникающие пограничные конфликты. Это было его государственной обязанностью и перед великим князем, и перед народом киевским.

Свенельд не просто отвечал за южные границы Великого Киевского княжества – он досконально изучил их, лично перезнакомившись со всеми более или менее сильными ханами печенежской орды. И он не боялся Юга.

Юга боялся Киев.

Самую большую из левобережных печенежских орд водил Куря. Отец его, с которым Свенельд поддерживал дружеские отношения, погиб в битве с болгарами, оставив ханский титул сыну. Молодой Куря строго следовал заветам отца. И первым среди этих заветов значилась дружба с великим киевским воеводой.

К воинственным ясам из Киева можно было добраться либо через Крым с последующей переправой на Тамань, либо через Дикую Степь, и Свенельд выбрал путь через степи. Это был длинный и опасный путь, но воевода рассчитывал на помощь Кури – то есть не только на проводников, но и на посредников для переговоров со степными владыками. Поэтому его обоз на добрую половину состоял из подарков – как самому Куре (ему отдельно предназначалась осетровая икра), так и тем, с кем предстояли различные встречи. На пути через степи необходимо было во что бы то ни стало избегать даже мелких стычек.

А припасы для дружины воевода сократил до последней необходимости. Он вез походные кузни, запасное оружие и железо, снаряжение, холстину для перевязок ран и увечий, шорников с ремнями и кожами и совсем мало продуктов – только муку да немного соли. Для прокорма дружины он рассчитывал в основном на охоту, потому что в степях водилось множество сайгаков.

Куря не обманул его ожиданий. Свенельд получил не только проводников и толковых толмачей, но и личные знаки Кури, подтверждающие, что воевода Свенельд и его дружина находятся под покровительством хана Западной орды.

– Меня побаиваются. – Куря не удержался от похвальбы, но тут же поспешил объяснить: – Через меня идет вся степная торговля, и я держу цены в своих руках.

Он провожал Свенельда в степь на одно поприще. Расставаясь, вручил знаки своего рода и припал к плечу воеводы, выражая высшее почтение.

– Ты спас мое лицо воина, великий воевода. Я буду служить тебе и делам твоим всю жизнь, и, даже если мне суждено прожить долго, я не смогу расплатиться с тобой.